[Админ]

Екатерина Юркова


***
Мой ребёнок – в груди – он всегда был взрослым,
Он упрямо молчит, но я вижу, что он устал
Постоянно быть сдержанным, быть серьёзным.
Избегая боли, мой ребёнок  к себе никого не впускал.
Он на ласки скупой, одинокий волчонок. 
В беззащитной ярости может  укусить.    
Он, не знавший  тепла и любви с пелёнок, 
Так отчаянно хочет учиться любить!
Вдруг взрывается плачем, ломает свои игрушки…
Бьётся с болью мне в рёбра – истошно кричит:
«Помоги открыть дверь! Забери пустоту-погремушку! 
Научи быть ребёнком меня, научи!»



***
Трамваи говорят на языке касаток,
Когда проходят глубокий поворот.
Везут билеты счастья и, если есть остаток,
Кондуктор их задаром раздаёт.
Трамваи подчиняются лишь рельсовым теченьям.
В их плавниках гудит, клокочет жидкий ток.
Они, наполненные внутренним свеченьем,
Скрепляют стылый запад и солнечный восток.
А где-то зябнет жизнь и ждёт на остановках.
Последней мелочью урчит карман пальто.
И только с места жизнь сойдёт неловко,
Но мимо проплывёт трамвай – в депо.

[Админ]

***
Трамваи говорят на языке касаток,
Когда проходят глубокий поворот.
Везут билеты счастья и, если есть остаток,
Кондуктор их задаром раздаёт.
Трамваи подчиняются лишь рельсовым теченьям.
В их плавниках гудит, клокочет жидкий ток.
Они, наполненные внутренним свеченьем,
Скрепляют стылый запад и солнечный восток.
А где-то зябнет жизнь и ждёт на остановках.
Последней мелочью урчит карман пальто.
И только с места жизнь сойдёт неловко,
Но мимо проплывёт трамвай – в депо.

_______________

«Трамваи говорят на языке касаток,
Когда проходят глубокий поворот»

«Трамваи подчиняются лишь рельсовым теченьям»

«гудит, клокочет жидкий ток»

«наполненные внутренним свеченьем»

«Последней мелочью урчит карман пальто»

«Но мимо проплывёт трамвай»

– замечательные образы, водные, морские, светящиеся и текучие. Они поддерживают друг друга, переливаются в стихотворении единым целым. Преображение давящего мегаполиса в морской пейзаж – это именно то, чего хочется, наверное, каждому жителю большого города. Т.е. стихотворение в первых двух строках улавливает внимание, очень точно попадая в болевую точку и многое обещая. Единственное уточнение: правильно писать «косатка», а не «касатка». Для тех, кто это знает, стихотворение сразу теряет часть достоверности.

«Везут билеты счастья и, если есть остаток,
Кондуктор их задаром раздаёт»

– «билеты счастья», «задаром раздаёт» – здесь интонация какая-то детская. После обещаний сильных первых двух строк ждёшь продолжения – такого же или выше («на языке косаток» – огромные природные силы + «глубокий поворот» – сильное, яркое движение), но из-за того, что всё сводится к билетикам счастья и бесплатности, – это разочаровывает, вовлечённость в стихотворение, доверие к словам автора снижается. Из непосредственного переживания образа «внутри», «вместе» с этими трамваями-косатками – вышибает в состояние «вне», и даже в некоторую условность (некий сказочный трамвай, что-то вроде «прилетит вдруг волшебник … и бесплатно покажет кино»).

Дальше снова хорошо, кроме, наверное, слова «плавники» – потому что, во-первых, сразу начинаешь искать мысленно – где у трамвая плавники (?), что в строении трамвая может быть на них похоже, и не находишь ответа, и во-вторых, плавники – не самая наполненная жидкостью часть тела морского животного (скорее, наоборот). Поэтому такой сильный акцент на жидкости (именно в плавниках «клокочет жидкий ток») – не находит внутреннего отклика, есть ощущение случайности этого слова здесь.

«Скрепляют стылый запад и солнечный восток»

– здесь слово «скрепляют» спорит с текучестью, «жидкостностью» всех предыдущих и последующих образов. Просится что-то ближе к слиянию, нежели к скреплению.

«солнечный» – также спорит с общим образом, явно «вечерним». Вечер угадывается в «остатке» билетов (конец рабочего дня), во «внутреннем свечении» – заметном только в тёмное время суток, ну и, конечно, с финалом стихотворения, где трамвай уплывает в депо (такое бывает и днём, но символически это обозначение конца дня). То есть, если и использовать образ солнца, то, скорее, оно будет на западе (закат). А если это уже про следующее утро и рассвет, то надо это как-то специально показывать, наверное.

«А где-то зябнет жизнь и ждёт на остановках»

– здесь «где-то» выглядит странно, скорее, просится «рядом». Поскольку речь об остановках, которые именно рядом, на всём протяжении пути, а не где-то (неизвестно, где).

«Последней мелочью урчит карман пальто»

– очень здорово, что карман «урчит» – тут такая перекличка с «говорящими на языке косаток» трамваями. Урчание – это тоже из мира звуков животных, напоминает и о «голодном урчании» в животе, тем более, что мелочь последняя – т.е. карман «голоден». Человек стоит на остановке, ему холодно, возможно и голодно, и он очень хочет поскорее в это тёплое светящееся нутро трамвая, стать одним целым с энергией огромных морских животных, подпитаться от неё. В общем, здесь всё очень сонаправлено и в ощущениях очень точно.

«И только с места жизнь сойдёт неловко»

– здесь синтаксически не совсем точно. Порядок слов в предложении в русском языке свободный только формально, а в действительности он очень определённо работает на смысл, задаёт акценты. Здесь акцент падает на «только с места» совершенно случайным образом. Из-за этого строка плохо читается, тк автоматически, неосознанно ищешь смысл именно в такой последовательности слов и не находишь. В устной речи такие вещи корректируются выделением голосом, а в письменной приходится внимательно следить за самим порядком слов.

В финале стихотворения вызывает сомнение рифма «пальто»–»депо».

В целом, стихотворение мгновенно западает в память. Точно уловленные детали вместе дают такой живой, я бы сказала желанный образ, то есть автор угадал, чем порадовать (почти – на время – исцелить) измученного городского жителя :).

И также большой радостью было это стихотворение разобрать, поскольку здесь всё уже почти «задышало», ожило, кроме некоторых мелких неточностей, легко поправимых. Увидеть на живом примере, изнутри – как это всё работает, как стихи превращаются в поэзию – редкое удовольствие. Спасибо, Катя 🙂

Н.Тагорина

[LevGr]

Понравились оба стихотворения. Первое — больше по смыслу, второе — мелодичностью и красивыми образами. В первом стихотворении метафор и образов меньше, но они строятся на парадоксах (или, скорее, оксюморонах) — ребёнок-взрослый, пустота-погремушка, беззащитная ярость. Второе стихотворение не настолько контрастное, более мягкое и как бы разноцветное. И тональность стихов разная — в первом отчаянная и острая, во втором же преобладает лирика, мягкая грусть.

Лев Григорян, Москва

[Oksana]

Очень понравилось второе стихотворение, его естественное музыкальное и смысловое течение. Здесь на месте — ритмы, рифмы, образы. Первая строка «Трамваи говорят на языке касаток» сразу же цепляет, хочется читать дальше. «Глубокий поворот», «рельсовые теченья», «жидкий ток» — отличные эпитеты. И метафоры хороши — «А где-то зябнет жизнь и ждёт на остановках», «Последней мелочью урчит карман пальто». Немного грустно становится в конце, ведь хочется, чтобы стихотворение выводило в свет, а здесь оно сведено немного не туда.
В то время как второе стихотворение рождено чувством, волной, состоянием духа и подкреплено мастерским владением словом-формой, первое стихотворение создано на основе мыслительного импульса. Чувство здесь «ущемлено», отсутствует гармония мысли и чувства, вот почему оно не вызывает сильного впечатления. Здесь музыка слабее, оно всё будто соткано на искусственных ритмических толчках, какое-то принуждение ощущается. Будто мысль толкают, а она не хочет двигаться, упрямо не хочет звучать. Благодарю автора за стихи!

[Anastasia Ahmadeeva]

Первое стихотворение видится намеренно-рассудочным и выстроенным соответствующим образом, воспринимается скорее как констатация факта, а не крик о помощи. Возможно, тут как раз применимо правило о том, что о главном – шёпотом.

Второе стихотворение мне показалось воплощением инстинкта чувствовать красоту. В нём та самая жизнь – живая…
Строки
«Трамваи говорят на языке косаток,
Когда проходят глубокий поворот» (всё-таки я полагаю, автор имел в виду дельфинов, а не птиц)
«Трамваи подчиняются лишь рельсовым теченьям»
«Они, наполненные внутренним свеченьем,
Скрепляют стылый запад и солнечный восток.»
вызывают чувство абсолютнейшего внутреннего принятия и затаённого восторга – это тот самый случай, когда «видел сам, но сказать не мог».
Наталья отмечала выше, но тут я соглашусь – смутил порядок слов в предпоследней строчке и рифма «пальто»/«депо» – мысленно спотыкаешься при прочтении, ведь финал очень резко выведен в фокус, и хочется гармонии до конца.

В стихотворениях Кати всегда живёт что-то неземное, такое призрачное и едва уловимое, к чему прикасаться – всегда тихая радость. Огромное спасибо автору!

[Anastasia Uryasheva]

Очень интересное первое стихотворение. Здесь преобладает мыслительная функция
Образ ребенка передает нам внутренние чувства человека, который пережил сильную травму и теперь закрыт для других людей. Сдержанность и серьезность ― всего лишь психологические защиты. Герой стихотворения устал защищаться и хочет освободиться.
Образ «ребенка» построен противоречиво, но в то же время реально. Автор словно дает нам психоаналитическую структуру внутреннего мира человека под этим образом. Ребенок, с психоаналитической точки зрения, действительно, рождается и живет в противоречии конфликта между жизнью (любовью) и смертью (саморазрушением). И, если первая связь с близкими была ненадежной или противоречивой, то влечение к саморазрушению становится более сильным, формируются сильные защиты. Что и показано в этом стихотворении, как мне кажется. Но в то же время хочется любить, поэтому этот отчаянный крик внутри. Ему лишь кажется, что он взрослый ― сдержанность, серьезность, ярость ― это все защиты, который формируются рано. А вот когда он кричит «научи быть ребенком» ― это как раз зрелость, понимание, что что-то не так, защиты перестали выполнять свою функцию. Поэтому этот крик с одной стороны показывает отчаяние, с другой, развитие героя. В общем, образ дает много размышлений в психологическом плане.
Мне кажется, что это отличное стихотворение для того, чтобы показать внутренний мир человека с точки зрения «внутреннего ребенка». Спасибо за это стихотворение!

Второе стихотворение лирическое, передает музыку в звуках и в движении.
«Трамваи говорят на языке касаток» ― фантастический образ металла и мощного существа, которые как бы говорят на одном языке ― музыкальном.
«В их плавниках гудит, клокочет жидкий ток… Но мимо проплывёт трамвай – в депо», ― снова своеобразная попытка сходства. Весьма удачная.

Нравится, что образы показаны в движении: проходят, везут, гудит, клокочет и т.д.
Здесь образы более мягкие, плывучие. Если в первом слышится отчаяние, то здесь ― легкая грусть.
Если копнуть глубже, то здесь, как мне кажется, мощность трамвая (как системы) сопоставлена самостоятельности, выбору. Трамвай ― такая система, которая подчиняется чему-то конкретному, «рельсовым течениям», а чья-то жизнь «зябнет», потому что вынуждена ждать этого подчиненного. Автор словно говорит о том, что жизнь зависима от внешних факторов. В этом стихотворении никто не владеет своей судьбой и даже не делает попытки. Например, если жизнь в пальто побежала бы за трамваем, чтобы изменить ход событий ― это была бы попытка обрести самостоятельность. Но этого не происходит. Все подчинено какой-то системе. Это и вызывает грусть.

Не претендую на истинную интерпритацию этого стихотворения, но оно наводит меня именно на такие размышления. Спасибо автору!

[sto_lboff]

Первое стихотворение можно отметить за тонкое психологическое наблюдение – своего рода отчёт психоаналитического Я перед Сверх-Я о деятельности бессознательного Оно. Способность выделить собственные состояния и рефлексировать над ними стихотворно – безусловно, показатель как авторской смелости, так и определённой зрелости творческого взгляда – с точки зрения продолжения традиций самонаблюдений в духе Баратынского, Тютчева, Блока.
Техническая составляющая текста не выдерживает критики. Нет стабильного ритма, в дольнике отсутствует система, ни одной интересной, незатасканной рифмы. Шаблонные фразы передают невыразительные образы, которые становятся смешными при попытке добавить драматизма: «не знавший тепла и любви», «взрывается плачем», «истошно кричит». Лексические повторы не являются художественным средством, а обнаруживают отсутствие материала: «избегая боли», «бьётся с болью», «был взрослым», «быть сдержанным, «быть серьёзным», «научи быть ребёнком», «хочет учиться», «научи». Непроработанность текста видна и при анализе видо-временных форм глаголов: непоследовательно используются глаголы сначала прошедшего времени, затем настоящего, затем опять прошедшего, затем – будущего и т.д. Вид глаголов тоже меняется произвольно, что создаёт ощущение речевой неопрятности. Композиция у стихотворения отсутствует, больше всего это напоминает перечисление образов с небольшим нагнетанием, которое добывается, в основном, при помощи восклицательных знаков. В целом, текст производил бы отталкивающее впечатление, если бы не комический эффект, возникающий при представлении агрессивного взрослого Ребёнка (к сожалению, это слово мужского рода, поэтому и воображается мальчик) рядом с дверью внутри молодой девушки, ломающего какие-то игрушки, упрямо молчащего, но при этом истошно кричащего.
Второй текст отличается свежестью и незамыленностью метафор, показывает, что у автора есть оригинальное видение мира и способность — это видение озвучить. Некоторые фразы радуют своей музыкальностью и чистотой порядка: «трамваи говорят на языке косаток», «кондуктор их задаром раздаёт», «последней мелочью урчит карман пальто». Сквозная метафора «трамвай/ косатка» становится текстообразующей и запоминающейся. Вообще две первые строфы очень жизнеутверждающи.
К сожалению, портит впечатление то, что заданный в начале стиха ритм не выдерживается на всём протяжении, хотя попытки возвращения к нему есть. Абсолютно очевидно, что, при наличии у автора врождённого чувства поэтического ритма, отсутствуют навыки работы с ним, другими словами, обычное неприлежание. Поэтому в тексте то образуются лишние слоги, то, наоборот, исчезают целые икты. Если бы над текстом велась работа, то этот 6-стопный ямб здорового человека выглядел бы так:
Трамваи говорят // на языке касаток,
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ / ͜
Когда проходят _ // глубокий поворот.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ /
Везут билеты сча… // и, если есть остаток,
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ / ͜
Кондуктор их ͜ _ // задаром раздаёт.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ /
Трамваи подчиня… // лишь рельсовым теченьям.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ / ͜
В их плавниках гудит, // клокочет жидкий ток.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ /
Они, наполненны//е внутренним свеченьем,
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ / ͜
Скрепляют стылый за… // и солнечный восток.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ /
А где-то зябнет жизнь и ждёт на остановках.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ / ͜
Последней мелочью // урчит карман пальто.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ /
И только с места жизнь // сойдёт ͜ _ неловко,
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ / ͜
Но мимо проплывёт // трамвай – ͜ _ в депо.
͜ _ / ͜ _ / ͜ _ // ͜ _ / ͜ _ / ͜ _ /

Композиционно текст можно разделить на две части: первые 2 строфы и – отдельно – 3-я строфа. Насыщенная, музыкальная трамвайная жизнь противопоставляется грустному ожиданию на остановке, в итоге, ей суждено проплыть мимо, оставляя неназванного лирического героя в бедности и печали. Такой антагонизм свойственен юношескому восприятию мира. Довольно точно передано ощущение фрустрации от того, что очередная попытка сближения героя с обществом не удаётся, при этом неловкость героя тоже становится объектом рефлексии. Всё это говорит о психологически цепком и пристальном взгляде автора. Однако неуравновешенность композиции переносит акценты со второй части текста на первую – и общее ощущение целостности теряется.
Итого: при видимом желании автора что-нибудь сказать, налицо отсутствие инструментария для вербализации. Либо авторские мысли до конца не оформлены, что приводит к комическим казусам, либо красивые ассоциативные ходы не подкрепляются должным умением воплощать задуманное.

Владимир Столбов

[Pavel Karyakin]

Два чрезвычайно разных стихотворения. Первое, строго говоря, напоминает некий полуэкзистенциальный текст, основанный не рефлексиях. Остается стойкое ощущение, что на шлифовку его не достало времени (возможно, терпения), и может потому оно не работает на эмоциональном уровне в полной мере. Второе произведение зашло очень! Вообще, многие стихи Кати мне чрезвычайно нравятся за привлечение некоего философского осмысления. Часто сколь серьезного, столь и ироничного. Одним из главных критериев любого произведения — интересность! «Трамвай…» читать очень интересно! Мысль и найденный образ столь успешны, ярки и нетривиальны, что стихотворение хочется перечитывать! Кроме того, оно запоминается с первого раза (я его моментально вспомнил — Катя его читала как-то где-то…), а моя память — редкая дрянь! «Трамвай…» — шикарная авторская удача!..

Павел Карякин

[Ekaterina Ermolaeva]

В двух стихотворениях Кати пробивается, прорывается нотка уныния, особенно, мне кажется, в первом.
Образ ребёнка, закрытого внутри, которого постоянно приходится заставлять быть серьезным и взрослым — это находка, потому что — дивно! — в каждом из нас сидит такой ребёнок, и это здОрово, что он у нас есть! И, действительно, мы его частенько «глушим» в себе, и Катя это очень хорошо описала.
Трамвай — образный, яркий! Особенно понравилось, что мелочь урчит в кармане:) Мне это стихотворение почему-то напомнило, что жизнь наша такая же текучая, как трамвай. И бывает, что и «билеты» задаром раздают, а бывает и наоборот, и то, и то, — очень хорошо!)
Спасибо тебе, Катя, и прости, что сумбурно, ты знаешь, что в стихах я не особо разбираюсь, но это мои впечатления просто))

[Автор]

Сообщения