Павлов Олег Николаевич, поэт и прозаик, драматург, актер и режиссер. Литературное имя – Олег Ник Павлов. Председатель правления Челябинской областной писательской организации, ведёт областной литературный клуб «Светунец», главный редактор альманаха «Южный Урал». Родился в 1953 г. в Удмуртии. Вырос на Урале. Образование высшее (Челябинский Государственный институт культуры, 1981). Режиссер народного театра. Лауреат Государственной премии Челябинской области (2005), Южно-Уральской литературной премии, Всероссийской премии имени Д.Н.Мамина-Сибиряка (2016) и др.
Дарья Федосеева - прозаик, драматург, сценарист, журналист. Родилась в 1990 году в Челябинске. Образование высшее. Автор двух книг прозы. Лауреат Южноуральской литературной премии (2014), стипендиат Министерства культуры РФ (драматургия).
"Писатель – это шахтер. Он уходит вглубь себя, чтобы достать руду и поднять ее на поверхность". - Если бы вы сегодня начинали свой литературный путь, что бы вы изменили, а что оставили прежним? О.Н. : Я бы больше внимания обратил на прозу. Нынешний опыт показывает, что я считаюсь поэтом, а основной успех пришел в прозе. - У вас есть стихотворение «И деревья не вечны…», очень пронзительное. А в вашем исполнении – втройне пронзительное. Там у вас дерево становится одушевленным, живым персонажем. А если бы вы были деревом, то каким? О.Н. : Мне представляется – вязом или ясенем. Кудрявым, лиственным. Я не агрессивный человек, хвойные мне не близки. Я миролюбивый, но, как говорил один персонаж, «свой жанр имею». Силу чувствую, поэтому должно быть мягкое лиственное дерево. Но большое, мощное. - Я знаю, что у вас семеро детей. Семья в полном смысле: семь «я». Сегодня младшее поколение не стремится иметь большую семью, максимум один-два ребенка. Как вы смотрите на демографическую проблему в России? Какое может быть решение? О.Н. : Решение не в этих «папулинских»-материнских капиталах. В какое-то время мы утратили уважение к многодетным семьям. С этой бедой мы столкнулись когда-то сами. Нас было трое в семье, и пятеро ребятишек соседских, с которыми мы гуляли. Нас принимали чуть ли не за цыган. В магазинах следили, чтоб ничего не стащили. Конечно, в подобное отношение внесли лепту семьи, которые не следят за деторождением и не обеспечивают своих детей. Стандарт остался с постсоветского времени: муж, жена, два ребенка. Почему? Мы же не в Китае! Государство должно не капиталы раздавать, а просто поменять «детскую» политику, чтобы семьям с детьми жилось комфортно. Детское пособие в 200 рублей – это насмешка. - Давайте поговорим о тех условиях, в которых сейчас живет литература. Недавно вы опубликовали резонансную статью о литературном процессе на Урале. Основные проблемы, которые вы там озвучили: недостаток финансирования со стороны государства и разобщенность членов литературных организаций. С другой стороны, сейчас идет громкий процесс по поводу Кирилла Серебренникова. Обстоятельства еще не ясны, но если говорить о сути. Вот государство выделило деньги – а дальше что? О.Н. : Боюсь, это проблемы разные. У нас недостойное отношение к литературе патриотического толка. Остальная литература хорошо себя кормит, получает нормальные западные гранты. А проблема Серебренникова в другом. Я не раз говорил: когда режиссеру нечего сказать, он начинает раздевать актеров. Использует тело актера как мебель, как фетиш, что совершенно не оправдано художественным смыслом. Взять Тарковского: у него тоже бегут обнаженные фигуры, но там изображен праздник Ивана Купала. А почему Чичиков должен возлегать на голых телах – не понятно. Народ устал смотреть пошлятину, устал слушать мат и чернуху. Серебренникова поддерживает творческая элита. Но здесь у меня сомнения: а почему поддерживают? Защищают «честь мундира»? Мы полицию за это осуждаем, а тут получается, что сами делаем то же самое. Так что давайте отойдем от процесса и не будем мешать прокуратуре делать свое дело. - А если все-таки вернуться к материальному обеспечению: сытому писателю пишется лучше? О.Н. : Да на масло себе заработает каждый. Профессии писатель нет! Мы все где-то еще работаем. Кроме тех единиц, кто умудряется зарабатывать своим творчеством. Писатель должен публиковаться, выходить к читателю. Из этого напрашивается: нужно помещение, где бы проходили встречи, где бы общались писатели. Мы бы могли выпускать журналы – опять же, на что выпускать? Нужна помощь элементарная. Для сравнения: сколько у нас зарплата чиновника в Госдуме? Нам бы этих денег хватило на весь год, и еще бы осталось. - А по поводу разобщенности? О.Н. : Полной сплоченности никогда не будет, да оно и не надо. Должны быть два лагеря всегда, чтобы шел литературный процесс и не было застоя. Но хочется гармонии. Есть «классики», есть «модернисты». У «классиков» в советское время были захвачены все СМИ. Теперь перевес в другую сторону. Но слишком много и тех, и других – это плохо. Что «модернисты», что «классики», мы говорим одним языком. И в этом отношении надо сходиться. - Мы плавно подошли к вопросу: а нужно ли писателю общение с коллегами? И если да, то в каких дозах? О.Н. : Обязательно нужно. Писательство, как любое доброе дело – занятие артельное. Каждый пишет сам по себе, мы индивидуалы. Но общение нужно: с кем-то поделиться, посоветоваться. Без общения писатель затухает. Для этого и союзы. На профсоюз не тянем, так хоть для общения. - Давайте поговорим о морально-этических аспектах. Может ли писатель быть дурным человеком? Или, если он сеет разумное, доброе, вечное – то должен быть примером всего перечисленного? О.Н. : Конечно, нет идеальных людей, все мы не без греха: и Пушкин не был святым, и Есенин. Что уж говорить про Рубцова и Высоцкого. Но это только детали, которые не составляют основу личности. Когда просеиваешь песок, остается золото. Отсеяв наносное и не глубинное, мы получаем Высоцкого – какого мы знаем. А не того, которого нам пытаются навязать. Да, у каждого из нас есть слабости, но самое главное, чтобы они не были убеждением и чертой характера. Можно допускать слабости, но не переступать закон. Причем грань должна быть заложена внутри. - Ну хорошо, тогда какие человеческие качества важны в личности, чтобы стать писателем? Многогранным, которого интересно читать и перечитывать? О.Н. : Первое – любопытство, а оно присуще детям. Поэтому творческий человек – любой: и актер, и режиссер, и писатель – должен быть немного ребенком. Любопытствовать. Подходить к творчеству, как к чему-то неизвестному. Тогда он раскрывается. А в противном случае происходит просто схема: складываешь строчки, а поэзии нет. - Олег Николаевич, какая у вас потрясающая интуиция, не могу не отметить. Следующий вопрос как раз об актерстве. Писатель и актер – я всегда считала, что эти занятия полярны. Актер весь наружу, он показывает свое лицо перед зрителем. А писатель – это личность, направленная вглубь себя. Как вы совмещаете настолько полярные увлечения? О.Н. : Насчет полярности я еще поспорю с тобой. Я пришел к актерству в детстве. У меня образовалось заикание. Как объяснили маме, у меня мысль опережала развитие речи. В школе я переживал по этому поводу. Однажды я пошел в театральный кружок, с целью найти там актеров и снять с ними фильм по своему сценарию. Посидел на репетициях – первой, второй, третьей. Как-то один актер не пришел. Режиссер ходит, нервничает: "Где? Где?" А я говорю: "Можно я за него пройду сцены?" Он: «Ты что, знаешь что ли?" Я отвечаю: "Ну я сидел, все видел, слышал". Тогда я прошел сцену и сам себе удивился. Режиссер меня утвердил на эту роль, а того актера снял. И я почувствовал, что не заикаюсь. Там, на сцене, совершенно другой человек появляется. А насчет писательства... Да, писатель уходит вглубь себя. Но он уходит, как шахтер: чтобы достать руду и поднять ее на поверхность. - Очень точная метафора, спасибо. А какой литературный или киноперсонаж вам симпатичен? Кого бы вы с удовольствием сыграли? О.Н. : Когда-то я просил режиссера дать мне сыграть в "Ромео и Джульетте". На Ромео, конечно, не претендовал, но хотел быть Меркуцио. Еще мне нравится Король Лир. - Это же очень трагическая роль... О.Н. : Да, трагическая, но мечтаю ее когда-нибудь сыграть. А еще бы сыграл своего Ноя. Хотя он далеко не положительный герой. - А себя вы считаете положительным персонажем или отрицательным? О.Н. : Во мне много всего намешано. Но люди ко мне относятся неплохо, значит, добрый ангел, который сидит на правом плече, побеждает злого беса. - В буктрейлере по роману "Петербургский Алхимик" вы сыграли бессмертного Алхимика, который прожил множество жизней. А если бы у вас было несколько жизней, на что бы вы их потратили? О.Н. : Да точно так же бы потратил: на литературу, на актерство. Единственное, о чем жалею – что отвлекался на излишний отдых, на вредные привычки здоровье уходило. Сейчас я от них отказался и, тьфу-тьфу, прекрасно себя чувствую. Семья настоящему творческому человеку никогда не будет помехой, а скорее даже поддержкой. Я человек счастливый. А почему счастливый? Потому что всю жизнь занимался тем, что люблю. - Если есть рай на земле, то где он находится? О.Н. : В любви. А где это будет, уже не важно. Может быть в деревне, может, в пыльном городе. Главное – чтобы у тебя была любовь, и тебя любили. - Чем для вас определяется настоящая дружба и настоящая любовь? О.Н. : Вот мне всегда непонятны претензии влюбленных: «Как ты мог/могла»? Любовь – это желание, чтобы любимому человеку было хорошо. А уже как он к тебе относится... Любит он тебя? Бывает, что и не любит. Или может, даже не заслуживает твоей любви. Но разве это важно? Если любишь, то чем-то жертвуешь, посвящаешь свои силы, энергию, физически стараешься. Не забрать хочешь, не сжимаешь, как бабочку в кулаке. В дружбе то же. Если человек друг, то ты не от него чего-то хочешь, ты ему чего-то хочешь. А если искать недостатки: я с ним не буду дружить, потому что он уже не в высших кругах. Или он, такой-сякой, вчера напился. Ну напился – прости, проспится. - Каков ваш идеал женщины? О.Н. : Внешне или внутренне? - И внешне, и внутренне. Полный образ. О.Н. : Пожалуй, близко к идеалу я описывал женщин в моей повести "Дом в Оболонске". Там присутствует две женщины: Мария, которая живет в самом доме, как некий дух, и девочка Оля. Вот Оля – это любимый образ юности. Девушка, которую хочется беречь. Она не обязательно красавица, но обаятельная, женственная, не эмансипе. А другая женщина, ее соперница – более самостоятельный человек – мой идеал в зрелом возрасте. Сейчас, как ни странно, я возвращаюсь к юношескому идеалу. - Вернемся к семейным ценностям. Вы скорее строгий родитель или мягкий? О.Н. : Знаешь, Даш, наверно, по-разному, смотря в чем. Что касается детских "мечт" и желаний – тут я мягкий. Меня так воспитали. Мать пыталась дать все, что я просил. И я стараюсь посильно их мечты исполнять. Захотели собаку –– нашли собаку. Мне нравится, как мои дети говорили, когда маленькие были: "Папа, мама, можно не сейчас, можно, когда у нас будут деньги..." А не то что: дай! хочу! Как нам это удалось, сам не знаю. Может, они видели, как мы живем. Стараемся, чтобы полная была чаша в доме. В то же время можем потратить деньги на хорошую книгу. Но что касается нравственности – тут я жёсток и жестОк. Всегда, например, пресекал, когда дети дерутся. Вмешивался, и очень жестко. Чтобы старшие не угнетали младших – это табу. Не проявляли свою силу по отношению к ним. Но и чтобы младшие не использовали свое положение. - А как менялись ваши принципы воспитания от первого ребенка до седьмого? О.Н. : Один из моих первых детей – Юлий – намаялся со своим именем. Знакомится с кем-то, его переспрашивали: "Юрий?" Он уже соглашался: "Да, да, Юрий». Мы его наделили редким именем. Он считал, что в жизни ему это помешало. А когда он узнал, как мы назвали младших, сказал: "Ну вот, отец повзрослел". Тимофей – тоже на тот момент было достаточно редкое имя. И нам говорили: что вы его, как кота, назвали? Менялись ли принципы? Да, менялись. Чем человек старше, тем он мягче. У молодого родителя требования к ребенку завышенные. Часто неоправданные, часто жестокие. Ему вынь да положь послушание. А послушание надо заработать. - С каким чувством вы смотрите на нынешнее поколение? Вы видите разницу между своим поколением и теми, кому сейчас от 20 до 30? О.Н. : Они более прагматичные. Чего я, кстати, не могу сказать о следующем поколении. Следом за теми, кому сейчас 30, идет поколение более гуманное почему-то. Не знаю, с чем это связано. Может, с тем, что на какое-то время ослабла буржуйская хватка, и возникли другие ценности. - Давайте поговорим о приятном: на что вы потратили свой первый заработок? О.Н. : Кинокамеру купил. С разрешения мамы, она добавила немного. Мне было 16 лет, и мы с другом детства пошли разнорабочими на строительство детского сада. Таскали песок и гравий целый месяц, заработали по 60 рублей. - В вашем режиссерском репертуаре много сказок: "Голый король", "Иванушка- Великанушка", ваша пьеса "Девочка с волшебными веснушками". Чем взрослому человеку интересна сказка? О.Н. : Ууу! Тут у меня целая теория. Сын часто спрашивает: зачем вы эти сказки ставите? Что в них интересного, это же все обман, все неправда. Я говорю: пойми, сказка – это образ. Она строится на образах космических, и в любой сказке заложены космические знания, они там зашифрованы. Человек знающий их может расшифровать, а раньше это знали и понимали все. Вот, например, мы сейчас ума не приложим: зачем колобка лиса кушает? Колобок – солнце, это очевидно. А лиса? Я долго думал – кто? Потом понял, лиса – это вечерняя заря, закат. Колобочек закатился ей на язык и пропал. Но утром он снова появится, и все начнется сначала. Теперь, когда детям рассказывают эту сказку, то говорят: да ты не расстраивайся, он убежал, она его не скушала. Кто понимает сказки, тот понимает образы художественные, понимает поэзию, любые метафоры везде, в том числе, в кино. - Откуда вы черпаете вдохновение? Есть ли у вас ритуалы, чтобы вызывать музу? О.Н. : Есть самый простой ритуал – взять хорошего поэта и начать его читать. - Правда? О.Н. : Правда. - Помогает? О.Н. : Очень! На десятой странице можно откладывать книгу и писать. Когда читаешь хорошего автора, входишь в его атмосферу и бах! – его мысль высекла в тебе искру. У меня есть стихотворение "Окруженец". Оно началось с единственной строчки: "Из окруженья вышел только я, / Но вышло так, что я не вышел тоже." Мне эта строчка ударила в голову. И я, пока не написал, не успокоился.Беседовала Дарья ФЕДОСЕЕВА в рамках авторского проекта «100 бесед, которые изменят вашу жизнь»
Necessary cookies are absolutely essential for the website to function properly. This category only includes cookies that ensures basic functionalities and security features of the website. These cookies do not store any personal information.
Any cookies that may not be particularly necessary for the website to function and is used specifically to collect user personal data via analytics, ads, other embedded contents are termed as non-necessary cookies. It is mandatory to procure user consent prior to running these cookies on your website.