Доклад А.Б. ТИТОВА на XXII конференции Ассоциации писателей Урала

1
В 2015 году на Яснополянских встречах я прочитал небольшой материал о состоянии фонда литературы на языках народов СССР и нынешней России в библиотеках Свердловской области. А состояние его на то время начала 10-х годов нашего века было печальным – по нескольку книг на каждом языке, оставшихся от советских времен – и ни одного современного издания. По окончании чтения ко мне подошел писатель Анатолий Ким, как можно догадаться по фамилии, в какой-то степени причастный не только к русскому народу, и спросил, с какой целью я делал это материал, послушал мой ответ и в убеждении сказал, что я зря тратил время.

- Не надо никаких национальных литератур. Есть великая русская литература. И все постепенно войдут в нее, все будут творить на русском языке! – сказал он и на мое возражение о слишком категоричном его заявлении ответил: – Вот я кореец. Я не знаю ни слова по-корейски. И что, думаешь, я ущемлен, я страдаю?.. Так что, не заботься о том, о чем не надо заботиться!

И если окунуться в историю России, то, вероятнее всего так и было – не было государственной заботы о национальных языках, и это отношение очень хорошо выразил русский литературный деятель 19-го века Владимир Соловьев, сказав:

«Русский язык – слишком большой барин, чтобы кому-нибудь навязываться; кто не хочет его знать, тот сам в убытке. Никто не отрицает необходимости русского языка как государственного для всей империи; но навязывание его населению вне государственных функций и официальных отношений неизбежно приводит к двум результатам: к враждебному отчуждению от всего русского и к укреплению и оживлению местных языков и наречий даже там, где они сами по себе жизненной силы не имели…»

Но вот против такого благодушного взгляда на национальные отношения и веру в то, что они сами собой устаканятся, в борьбе за власть и за уничтожение Российской империи выступили большевики. Во второй половине 1917 года они смогли наладить издание 41 газеты, выходящей именно на языках народов Российской империи, надо полагать, все-таки на тех языках, которые имели письменность.  И результат, как говорится, налицо. Но и большевики же, придя к власти, неустанным оком продолжили смотреть на национальный вопрос сначала как на вопрос единого фронта за мировую революцию, а потом как на вопрос единства многонационального государства.

2
И вот здесь, прежде чем начать разговор о том, скрепила ли русская литература народы России, дав возможность их, национальным, литературам выйти через русский язык на мировой уровень, надо хотя бы немного сказать о сложностях национальной политики, о состоянии центробежных и центростремительных сил в многонациональных и федеративных государствах мира.

В свое время, в самом начале Первой мировой войны, В.И. Ленин вспомнил незабвенного товарища Астальфа де Кюстина, в 30-х годах 19-го века сказавшего, что «Россия – тюрьма народов». Этот лживый термин жив до сих пор и жив, как и в момент появления на свет, в качестве инструмента в информационной и идеологической борьбе просвещенного и свободного в кавычках Запада против такого «исчадия,  такого порождения ехидны, как Россия». 

Но кто был Запад в лице ее передовых в экономическом отношении стран? Это были Великобритания, Германия, Франция, Австро-Венгрия и к концу века присоединившиеся к ним Соединенные Штаты Америки. Все они, исключая Австро-Венгрию и США, были мононациональными, и все обладали обширными колониями, где по совершенно естественной причине национальный вопрос никогда не ставился. Считалось совершенно естественным разделение на высоколобых европейцев и ни на что не способных остальных. А Австро-Венгрия, несмотря на то, что так сложно и высокопарно называлась, венгров считала второсортными подданными империи наравне со славянским миром, не имеющим права на свои национальные языки. Еще более просто национальный вопрос решали Соединенные Штаты – эти потомки ссыльных уголовников просто истребили местное население.

В России же за все века ее существования не был уничтожен ни один народ.

В России же присоединенные в качестве самозащиты Финляндия и Прибалтика (самозащита от шведов, ибо Швеция вела с нами войну едва не до 30-х годов 19-го века) и часть Польши (самозащита от самой Польши, не знающей в 18-м веке, куда себя деть) имели несравнимо больше политических и экономических прав, нежели государствообразующая нация. Присоединенные страны Закавказья, как бы ни искажали историю и как бы ни лаяли на Россию нынешние правители этих стран, самим присоединением были спасены от исчезновения и в Российской империи сохраняли и язык, и культуру, и равные права с остальным населением империи. Особо управлялись в составе России страны Средней Азии. Но там так же сохранялись местные языки и обычаи, сохранялось местное судопроизводство.

И при этом нельзя забывать абсолютно простую истину: на все эти страны как на будущие колонии претендовали и претендуют все те же Великобритания, Германия, Франция, а теперь и США. Говоря языком юриспруденции, имелся ранее и имеется теперь здесь конфликт интересов. И конечно, стоило в этом конфликте интересов обозвать Россию «тюрьмой народов», как вечно имеет смысл вору кричать, чтобы держали вора… То есть ворами оказывался Запад, а не Россия.

И вот еще что хотелось бы сказать в связи с Западом, в связи с западной политикой и западной же литературой. Хотелось бы сказать  о возможностях русского языка в сравнении с возможностями их языков. Я прекрасно понимаю, что сравнение некорректно и даже недопустимо, тем более недопустимо в принципах нашего русского, простите, великодушного воспитания. Однако, не секрет, что многие их языки не способны в полной мере ответить тем требованиям, например, поэзии, которые русский язык может себе позволить. Почитаем всемирно известное стихотворение Гете о горных вершинах в подлиннике, впоследствии переведенное Лермонтовым:


Über allen Gipfeln                               
Ist Ruh,                                                 
In allen Wipfeln                                    
Spürest du.                                          
Kaum einen Hauch,                              
Die Vögelein schweigen im Walde.      
Warte nur, balde                                   
Ruhest du auch. 

Над всеми горными вершинами –
Тишина.
Во всех вершинах дерев
Ты (ее) чувствуешь.
Ни дуновения.
Птицы молчат в лесу.
Только подожди, скоро
Отдохнешь и ты.      

Я полагаю, товарищи, это стихотворение у нас не прошло бы даже на совещании молодых. Обязательно посоветовали бы обратить внимание на рифму, ритм и размер. Равно же можно сказать про нарушение этих обычных для русской поэзии требований, например, и в стихах Рильке, и в стихах других немецких поэтов.

То же и с французской поэзией.

Не знаю, как сами французы оценивают свою поэзию, но с точки зрения русского стихосложения она корява – язык не дает ей соблюсти те критерии, которые исповедует, исходя из возможностей русского языка, русская поэзия.

И понятно, что такой язык мучает Запад уже одним своим существованием. Не понятно другое – не понятно, по какой причине он замучил нас, что мы взялись его вместе с русской литературой искоренять.

Мы многому научились у Запада или, как сказал Александр Блок, «нам внятно всё – и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений…» А вот в литературе мы их превзошли.

И мы же – варвары, и нас же надо всему учить!

3
Конечно, и у нас не всё всегда было гладко в межнациональных отношениях.

Но не секрет, что дорога в Союз советских писателей для русских была узкой тропинкой, тогда как для  представителей иных народов она была широкой столбовой дорогой. Для примера возьмем данные Справочника членов Союза писателей различных лет. Например, в  1961 году в Тюменской и Курганской областях отдельных писательских организаций не было совсем, и проживающие там члены СП были в составе Свердловской писательской организации, тогда как, например, в Юго-Осетинской автономной области Грузии была своя отдельная писательская организация. И если Свердловская писательская организация насчитывала 22 члена СП – это на 3 области с числом жителей  за 6 миллионов человек, то Юго-Осетинская писательская организация состояла из 19 человек на все их 100 тысяч жителей! Позже соотношение стало меняться, но не так, чтобы можно было говорить о каком-нибудь паритете.  В 1985 году Свердловская писательская организация насчитывала 50 членов СП, а Юго-Осетинская – 28. Но, например, Курганская состояла только из 10 членов, а в таком городе, как Нижний Тагил, с его четырехсотенным населением членов СП было всего два!

Такая политика наибольшего благоприятствования нерусскому населению не только в литературе и искусстве, но во всем прочем действовала с первых лет советской власти. И иного, думается, пути не было. Страну надо было поднимать из руин и хаоса всем миром, выравнивая уровень центра и так называемых национальных окраин. Но в этом-то и таилась, как в черепе коня Олега, наша погибель.  Национальные окраины подняли, а центр, а русскую Россию, остановили.

Но тем не менее, с первых лет советской власти в стране издавались газеты, журналы и книги на 20 языках населяющих ее народов. К середине 30-х годов количество таких изданий выросло до 50, а к концу 80-х они приблизились к 90. И при наличии хорошо отлаженной, государственной, системы межобластного и межреспубликанского книгообмена представитель любой национальности, где бы он ни жил, имел возможность читать литературу своего родного народа на своем родном языке. И большинство малых народов, населяющих СССР, могли читать русскую классику и образцы современной литературы в переводе на свой язык. А русский читатель с любовью читал переводы литераторов этих малых народов. Наверняка каждый из нас сходу вспомнит имена аварца Расула Гамзатова, башкира Мустая Карима, чукчи Юрия Рытхэу, манси Ювана Шесталова, татарина  Мусы Джалиля, кабардинца Алима Кешокова, калмыка Давида Кугультинова, балкарца Кайсына Кулиева, ногайца Иссы Капаева, адыгейца Тембота Керашева, осетина Нафи Джусойты, ханты Марии Вагатовой, коми Геннадия Юшкова, удмурта Г. Перевощикова,  и многих других. Но так было только до той поры, пока было сильное Советское государство.

И вспомним, как и куда кинулись все наши так называемые союзные и некоторые автономные республики с ослаблением Советского государства. 

Вспомним 8-й и последний съезд писателей СССР, прошедший в 1986 году, на котором все делегаты из республик воспевали хвалу великой русской литературе, выведшей их национальные литературы на мировой уровень, и на котором звучал призыв к большему вниманию переводческой деятельности с языком народов СССР на русский. И вспомним, как всего 3 года спустя, национальная интеллигенция в том числе и писательская, стала открещиваться от всего российского и русского. В своем стремлении обособиться в национальных рамках они доходили до того, как, например, было в Татарстане, что требовали убрать вон памятник великому химику Бутлерову по той только причине, что стало якобы известно – предок великого химика и сам химик при осаде Казани Иваном Грозным взрывал казанскую городскую стену! 

Вспомним, какая литература полезла из, так сказать, всех щелей. Достаточно вспомнить какой-то невнятный, но широко разрекламированный роман «Годори» грузинского классика, где внятной была только откровенная русофобия! 

И вспомним Третью Кавказскую войну с ее кровавыми,  уже далеко  не литературными потерями!

И прибавим к этим воспоминаниям наше нынешнее изгоевое положение русского писателя, равно же, как и писателя нерусского.

Так скрепляет ли литература, скрепляет ли слово, то самое Слово, которое было сначала, и которое сделало человека человеком, которое, так сказать, вывело человека в люди? Несёт ли литература, несёт ли слово нечто такое человеку, что скрепляло бы его с народом, а народ с государством? Ведь в «нынешнее самое прекрасное время для литературы, в золотой век литературы», как в подобострастном восторге выразился один из наших «либеральных» коллег на недавней встрече с губернатором Свердловской области, именно проповедуется всё что угодно, но только не эти узы. И ничего, государство прекрасно обходится без нас, избрав себе небольшую кучку услужливых особей из нашего брата, а остальных бросив в так называемые рыночные кущи.

И что с того, что мы теперь не можем прочитать нового Расула Гамзатова, нового Мустая Карима, новых Мусу Джалиля, Юрия Рытхэу, Ювана Шесталова, Алима Кешокова, Давида Кугультинова, Кайсына Кулиева, Иссу Капаева, Тембота Керашева, Нафи Джусойты, Марию Вагатову, Геннадия Юшкова? Что с того, что мы без их творчества не знаем , чем же живет тот народ, который они представляют? Да ведь ничего с того! 

Ничего с того! Живём! Да живём даже лучше, чем жили прежде – и одеты, и обуты, и накормлены так, как раньше нам даже не снилось. Без них живём, как и они без нас. Так, может быть, так лучше, когда порознь, когда, как в зоопарке, где каждый зверюга в своей клетке?

Наверно, кому-то лучше, чтобы было у нас так. Кому-то – но только не нашим народам.

Выправилась после всех исторических потрясений, встала Россия. И не в последнюю очередь выправилась она и встала благодаря русской литературе, сумевшей показать духовный мир русского человека каждому из составляющих Россию народу и показать духовный мир каждого из этих народов русскому человеку.

То, что мы разбежались каждый в свою клетку, – это беда и очень большая беда. Но, думается, нас спасло в ряду других причин и то, что русская литература старательно и успешно выводила национальные литературы на свой, признанный всем миром, уровень. Энергия этой работы спасла страну. Но насколько хватит нам энергии той великой работы? И осталось ли что-нибудь от нее вообще?

Интернет нам сообщает, что в России возрождают национальные литературы через русский язык, что, например, в 2015 году Роспечатью была инициирована Программа поддержки национальных литератур народов России, что в 2019 году на это отпущен 61 млн. рублей, что на эти средства начинают издаваться книги. Это хорошо. А что же – кроме? И достаточны ли эти средства для поддержки национальных литератур народов России, в том числе и самой русской литературы?

Лет 5-7 назад, когда Литфонд еще был в состоянии что-то сделать, была предпринята попытка организовать совещание по проблемам перевода национальных авторов на русский язык. Совещания не состоялось. Были изданы две небольших и кулуарных книжки переводов русских поэтов на грузинский язык и грузинских поэтов на русский язык. Что ещё? Отлажена программа перевода с финно-угорских языков России на финно-угорские языки зарубежья – за счет зарубежья. Существует программа перевода тюркоязычных авторов на турецкий язык – за счет Турции.  Но эти программы не затрагивают перевода на русский язык, и это вполне объяснимо: зарубеж думает только о зарубеже. Конечно, кто-то еще занимается переводами в частном порядке, как, например, Александр Кердан, Мария Вагатова, Андрей Расторгуев и Елена Афанасьева, Княз Гочаг и Олег Павлов, ну и ваш покорный слуга. Возникла мастерская перевода при Челябинском институте культуры, которую ведёт Нина Ягодинцева. Они даже организовали телемост с поэтами Северной Осетии. Наиболее активно ведётся переводческая деятельность в Республике Коми, где писателей возглавляет Елена Козлова. И интернет сообщает о некоторых подвижках взаимной переводческой деятельности, какая, например, происходит между республиками Башкирии и Чувашии и, вероятно, между другими республиками. Похвальная инициатива.

 Но что это в сравнении с переводческой деятельностью в СССР! Ведь опять, как и по отношению всей литературы России, возникает вопрос – ну почему государство так упорно не видит насущной необходимости в государственной Программе развития и сохранения многонациональной литературы России, в том числе и русской литературы? Почему, как уже было здесь сказано, оно посчитало достаточной свою деятельность в этом отношении, избрав себе небольшую кучку особей из нашего брата, а остальных бросив в так называемые рыночные кущи?

А что творится с преподаванием русского языка и литературы в школе! Вспомним проведенное в ноябре 2013 года общероссийское совещание и встречу с президентом страны В.В. Путиным. Вспомним, что там говорили преподаватели русского языка литературы. Там говорили, что, по нынешним стандартам, преподаватель не имеет права сказать детям: «Откройте свои тетради!» Он обязан сказать: «Приготовьте свои рабочие места!» Вдумайтесь, что за чушь, товарищи! Или недавняя идея о том, что следует преподавать в школе посредством ноутбука – вместо непосредственного общения преподавателя с учениками! А нынешняя мода на модельные библиотеки, при которой библиотека обязана заниматься всем, кроме пропаганды книги!

Тривиально, но никак не укладывается в сознании, как может государство и тем более общество жить без идейных начал, вернее сказать, без государственных идейных начал. Нынешнее общество, пока живо старое поколение, все-таки, худо-бедно, но живет прежними идеями, которые плоть от плоти являются религиозными, будь они православные, мусульманские, буддистские – для многонационального общества это неважно. Важно, чтобы они совпадали в общечеловеческой идее добра, служили выстраиванию добрососедских отношений, способствовали бережному сохранению культурных и литературных традиций и позитивному целеполаганию, без которого не может быть движения вперёд и хоть какого-нибудь развития, ибо понятно, что при отсутствии цели, стратегической задачи некуда приложить волевые усилия ни самого государства, ни народов, живущих в нём. 

Общеобразующей государственной идеи, такой, какой была у России, у нас нет. А без нее иссякнут и идеи общества. 

Тривиально, но мы не устаем повторять одну простую истину: 

Народ живёт даже тогда, когда у него нет ни хлеба, ни оружия, но есть язык. И народ исчезает, если у него есть и хлеб, и оружие, но нет языка. А язык небольшой кучкой избранных не сохранить. И без языка не выразить идеи. Ни личностной, ни тем более государственной!

Так, как же нам, вопреки хорошему писателю и человеку Анатолию Киму, не заботиться о том, о чём якобы не надо заботиться?

И как же не навязывать нам, говоря словами процитированного философа Владимира Соловьева, «укрепление и оживление местных языков» посредством перевода их литературы на русский язык? И не нам ли, не многонациональной русской литературе, спасать язык, а с языком и что-то еще такое большое, такое сокровенное, что можно выразить только словом Отечество?

Вопросы – кругом вопросы. И не искать ли ответы на них мы сегодня собрались?

Мне неизвестно, есть ли какие-то, кроме финансовых, программы у крупных издательских комплексов – я имею в виду программы пропаганды русской многонациональной литературы, пропаганды русского и других национальных языков России, программы сохранения традиций и духовных ценностей наших народов, сохранения нашего Отечества.

И славно, что такая программа начинает работать при Издательском Совете Русской Православной Церкви. Это программа недавно созданного литературного форума «Мiръ Слова». Благородная задача этой программы состоит именно в том, о чем мы здесь говорим – в сохранении великих традиций русской литературы и русского языка, в сохранении великих традиций единения между народами, которые искони исповедует великое русское слово. Будем надеяться, что на эту программу откликнется наше общество, откликнемся все мы.

Мы же – и это не хвастовство, товарищи, но мы, Ассоциация писателей Урала, Сибири и Поволжья, вместе с многими и многими регионами этого края, понимающими необходимость сбережения Слова, мы этим занимаемся более 20 лет. И как славно назвать эти регионы: город Нижний Тагил, город Каменск-Уральский, город Ишим, город Сургут, город Челябинск, город Оренбург, город Ханты-Мансийск и город Сыктывкар, Пригородный район Свердловской области, город Шадринск, город Муравленко, город Омск и город Тара, город Коркино Челябинской области, город Нижневартовск – многие из этих городов и районов сотрудничали с нами, принимая наши конференции и творческие десанты не по одному разу и сотрудничают до сих пор. И это только те города и районы, которые нам предоставляли возможность проведения наших конференций, совещаний молодых писателей и переводчиков, проведения встреч с поклонниками изящной словесности, осуществления столь необходимого общения писателя с читателем и читателя с писателем. А сколько подвижников слова рассеяно по городам, сёлам и деревням нашего Отечества!  Только ведь их всех надо поддержать и сплотить государственным вниманием и государственной же идеей сохранения отечественной литературы!
 
А пока вспомним слова, сказанные Павлом Петровичем Бажовым в 1945 году. Он сказал:

«Делить (литературу) лучше не по жанрам и национальностям, а по старой формуле: (Читать следует то), которое надо, должно, необходимо… и можно читать». 

Вот так просто. Только того, что «надо, должно, необходимо и можно читать», становится все меньше. И с этим, наверно, все реже приходит нам в речь то большое, то сокровенное слово «Отечество».

В Писании сказано о слове: «Все через него начало быть». Так, значит, без него ничего не станет быть. Это так просто запомнить, товарищи!