Именно так хочется назвать лирического героя Сергея Филатова, а значит и самого поэта, живущего в Бийске. Сборник его стихотворений «Свет отраженный» дает все на то основания. Но обо всем по порядку.

В этом сборнике представлены стихотворения  новые и из ранее изданных сборников: «Деревья» (1989 г.), «В свете участи земной…» (1994 г.), «Тверской 25, Добролюбова 9…» (1996 г. ), «Число» (2000 г.), «Светлая книга» (2005 г.). Таким образом, данный сборник охватывает все поэтическое творчество С. Филатова, являясь репрезентативным.

Знакомство со сборником дает представление, что лирические стихотворения, стихотворения о себе составляют основу сборника. Они дают поэту возможность высказаться, исповедаться, понять себя:

Боже правый! – кто я? что я? – 
Безымянный, бесприютный…
[50, 76]

Часто в них встречается пейзаж, который является зачином действия, фоном действия (физического или умственного), либо перекликается с настроением лирического героя:

Хладный покой вековечного бора,
Точные тени на зыбком песке – 
Зримо и пусто. Отсутствие боли.
Неколыхание жилки в виске.

В таких стихотворениях мы встречаем образы природы: листья, рябина, поле. Листья мы видим чаще всего в стихотворениях с осенним пейзажем, в котором они облетают, ложатся на землю. Опавшие осенние листья - древняя метафора бренности всего живого, а в кинематографе XX в. они стали клише для изображения проходящего времени. Поэт проводит аналогию: облетают листья – исчезают надежды, что-то хорошее уходит навсегда, и больше этого не нужно ждать:

А листья похожи на письма. 
Но мы их еще не прочли.
<…>
И все ощутимее холод…
И снова письмо не пришло.
Ах, дворник, чего же ты хочешь,
Сметая надежды метлой?...

Рябина – еще один характерный образ в  лирических стихотворениях С. Филатова.

Не измерить осени глубин.
Лишь рябина тлеет за окном,
Да ее морозно-красный дым
Спелым наливается вином.

Отметим еще один образ – поле, символизирующее бескрайность страны, ее богатство, но помимо этого, у С. Филатова поле – символ пустоты, одинокости:

Ни голосов, ни отголосков
Не слышно. В том моя вина.
И тишина стоит матросская, - 
По всей России тишина.

О поле, кто тебя усеивал?!
- Спрошу и поля своего.
Но лишь безмолвие рассейское
В ответ. И больше ничего.

И сам лирический герой одинок – об одиночестве, бесприютности говорится явно или косвенно в большинстве стихотворений:

Одиноко в дому и недужно, 
Хоть шаром покати на столе…

В сборнике как минимум шесть стихотворений, посвященных друзьям, очень теплых и искренних, однако эти люди либо находятся далеко, либо их уже нет на этом свете, поэтому рядом с ним никого нет, разве что, к примеру, ветер:

Ветер трется мордой по стеклу,
В комнату – скулит – просится.

Найдем мы в сборнике неоднократное обращение к Богу, вере – больше, порой, и надеяться не на что, не на кого:

Как будто в мире скоро снова
Размкнутся чистые уста,
И возвратится миру Слово
Вторым пришествием Христа.

Однако иногда проскальзывают и сомнения в силе своей молитвы:

Осталось лишь молиться за Россию…
И я молюсь. Да слышит ли Господь?

Обратим внимание на такие строчки, в которых поэт не выделяет себя, уравнивает со всеми и покаянно корит себя, но с другой стороны, в своих «плохих» чертах он находит сходство со слабостями С. Есенина:

Да, я – как все, да, я плохой,
Слегка похожий на Есенина.

Нина Ягодинцева подтверждает, что это сравнение не случайно: «…в лирике Филатова мощно прорываются есенинские мотивы – тому причин множество: и времена рифмуются, и темпераменты родственны, и душевная боль за век не только не утолена, но стала глубже и горше…». 

«Душевная боль за век» - это чувство мы можем обнаружить во многих стихотворениях гражданской тематики. Поэту жаль, что его родина, такая великая и славная, сейчас переживает нелегкие времена:

Над Русью – черно и пернато,
Как будто нависла беда,
Как будто Малюта Скуратов 
Сегодня вернулся сюда.

Прошлое было лучше – и свое личное (мотив счастливого детства в стихотворениях «Памятка из детства» и «Картинки из детства») и прошлое страны:

Где же вы, песни родные росистые,
Удаль безбрежная, даль благовестная? 

Обратим внимание и на это стихотворение:

Моросящий ноябрь. Постылость
Безвременья. Серость лет.
Мне так хочется верить в Россию,
В ту Россию, которой нет.

В нем С. Филатов развивает тютчевскую традицию: «В Россию можно только верить». Поэт действительно верит, что настанут счастливые времена:

И когда, будто листья без ветра, 
В золотое впаду забытье,- 
Я узнаю по тихому свету
О чудесном спасенье Ее.

В стихотворениях гражданской тематики поднимаются острые проблемы: смена власти, распад СССР, бедность. Последняя – отражена наиболее ярко.

На окне моем – решетка,
За окном моим – нищета.

В спортивной шапке, в брюках «ретро»,
В ботинках – «мать твою ети»…

Один из самых частотных образов в лирике С. Филатова – снег, и чаще всего он встречается именно в стихотворениях гражданских:

Задержался снег. Запоздало
Переулком домой бреду.
<…>
Моросящий ноябрь. Постылость
Безвременья. Серость лет.

О снеге С. Филатова очень точно сказала Нина Ягодинцева: «Снег. <…> То, что застилает, стирает – и одновременно обновляет, питает, дарит надежду. Это один из магистральных образов для Филатова, образ, через который многогранно выражается мироощущение поэта, а за многогранностью совершенно отчетливо ощутима внутренняя цельность личности, позволяющая ей быть мгновенно изменчивой в состояниях и неизменной по сути».

Нельзя не упомянуть и о философских стихотворениях. В них соединяется великое и малое, частное и глобальное, вечное, задаются важные для поэта вопросы:

Кто я в миру?... Отраженье свечи?
Птица распята? Грива коня?..
Пусть все отныне – как есть. Промолчи!
Не называй поименно меня.

В философских стихотворениях главные образы – Слово и Число:

Открой мне Слово, в коем скрыта сила, 
Верни мне речь и память… Опостыло 
Не знать корней в родимом языке!

И за сплошной стеною слов
Лишь на краю увидеть главное:
Над миром властвует Число, 
Покуда смерть над телом властвует.

Сам поэт говорит об этих образах так: «Вначале было Слово. Слово было у Бога. И Слово было Бог»… То есть, слово – это нечто изначальное в отличие от слов, то, что изменило Мiр, то что может менять Мiр, если его найти, обресть, в смысле Слово, что в принципе невозможно, хотя и очень этого хочется… А Число – это нечто материальное, в противовес духовному, всё, что поддаётся исчислению, и что, возможно, ограничивает свободу духа. Как пример – тело и душа…». 

В стихотворениях, так или иначе касающихся веры, религии также встречается Слово:

Где эта дивная воля дана,
Краешком неба порезавшись словно,
Знать, «Отче наш…» - есмь сама тишина,
Точно тобою искомое Слово…

Еще одна важная тема в сборнике – поэт и поэзия. В таких стихотворениях С. Филатов определяет себя, свою миссию в жизни, ставит себя в один ряд с другими поэтами:

Я беден, как русский писатель,
И горд, как последний босяк.

Наверно, слишком неразборчиво,
Едва лишь наметав канву,
Не нарушая мира Божьего, -   
Пишу, а может быть, живу.

Н. Ягодинцева отметила, что «ведущие темы творчества С. Филатова – жизнь, любовь, смерть». Вероятно, следует понимать жизнь, любовь и смерть в глобальном смысле: жизнь – во всех ее проявлениях и перипетиях, любовь – ко всему и всем, смерть – не только физическая, но и метафорическая, например – «смерть» СССР. И какая бы не была тема – всегда в произведении есть личное переживание, свое видение, что, несомненно, обогащает стихотворения, делает их душевными, искренними.

Обратим внимание на основные средства выразительности языка, характерные для сборника «Свет отраженный».

В первую очередь поговорим о фонике – звуковой организации стихотворений. Вот что пишет о ней Н.А. Ягодинцева: «И все-таки ведущими, главными, на наш взгляд, для поэта являются не темы, а сама музыка речи, которая естественно рождается из глубины дыхания, из тока крови по жилам». Рассмотрим, за счет каких средств, приемов создается «музыка речи».

Стихотворения С. Филатова наполнены звуками:

Колобродит, вскипает, пенится
По оврагам, в ковше, вокруг!

И дождь. И снег. И грязь. И брызги…
И Новый год. И звонкий смех…

Часто встречается аллитерация – повтор определенного согласного звука:

А жизнь оптимистична, черт возьми!
Всего-то март, четвертый зимний месяц…
А воробьи прозванивают мир
И весело звенит в карманах мелочь.

Аллитерация вносит в стихотворение четкий ритм, звучность. Ассонанс же наоборот, придает протяжность, плавность, мелодичность:

Долго слушал февральскую вьюгу,
Оттого и остался один.
Да предательство лучшего друга…
Вот уже и дожил до седин!...

Воздух огромный, ленивый
Запахом трав и дорог
Густо – что светом – пронизан,
Точно слоеный пирог.

Характерен прием сталкивания рядом слов, похожих по звучанию – интересная языковая игра, позволяющая открыть новые смысловые нюансы:

Слышится мамина речь…
Оттепель – сердце оттаяло!

От суеты, от суесловья, 
Собраний, митингов, речей…

В городе Бийске до неба не близко.
Грузные тучи под небом плывут.
Не потому ли в городе Бийске
Тучные люди сегодня живут?...

Тучные – это не толстые чтобы…
Просто усталость в душе, как сугробы.

Такая языковая игра задумана не ради игры, языкового эксперимента – сталкиваются не только созвучия, сталкиваются и смыслы, образы.

Отметим и такой прием, как ономатопея - слова, которые обозначают какой-либо звук и фонетически подражают ему:

Глубокая осень. Морозно и хрустно,
В пространстве отчетливо звуки слышны.

И прервав этот звон, терзающий душу,
Разбуженной двери простуженный скрип, 
Как память послушать.

Такие слова одновременно обозначают и предмет, его признак и наполняют стихотворения звуками.

Часто при построении стихотворения поэт использует анафору:

Я бы эту память бросил, 
Я бы эту память выжег!

Опять народ толпится в храме
 И ставит свечки, крестит лбы. 
Опять трехцветным стало знамя.
И в моде старые гербы.

И все – как встарь. Кричат газеты,
Что скинуты большевики.
<…>
Все как бы встарь. Все как бы…

Анафора организует стихотворение, сопоставляет между собой события, выстраивает их в один ряд. Иногда с помощью такого приема поэт делает композицию кольцевой, завершенной.

Стихотворения С. Филатова привлекают и авторскими словами – неологизмами:

Я, как стакан, - до дна. Я вымолчан…
Я в кровь искусываю губы. 

Сгуртившись тесной кучкой, облака
Бредут домой, спокойные, как стадо.

Зримо и просто. Отсутствие боли.
Неколыхание жилки в виске.

Глубокая осень. Морозно и хрустно,
в пространстве отчетливо звуки слышны.

Эти слова привносят в стихотворения свежести, глубины, а значения их легко угадываются. 

Отметим и интертекстуальность, присущую некоторым стихотворениям:

Я смотрел. И глаза мои землю прожгли
Вглубь, где дедовы кости и корни дерев.
Поднимите мне веки, они тяжелы, - 
Я без боли на свет разучился смотреть.

Здесь мы видим знакомую нам по повести Н.В. Гоголя фразу: «Подымите мне веки: не вижу!», но переосмысленную, встроенную в новый контекст.

Есть место и для народной мудрости – поговорки: Утро вечера мудренее…/                   или мудрёнее…

Многие строчки А. С. Пушкина тоже воспринимаются как выдержки из фольклора. С. Филатов неоднократно обращается к образу нашего великого гения, а также к его бессмертному творчеству, в частности мы видим отсылку к поэме «Руслан и Людмила»:

А все, что дале предназначено,/«идет, бредет само собой»,/как бы случайно, как нечаянно,/без лишних чаяний ума…

Есть в сборнике отсылка к знаменитому стихотворению Б.Л. Пастернака «Зимняя ночь»: Мело, мело… во все пределы./Еще одна свеча горела.

Заканчивая такими строчками свое стихотворение, С. Филатов обогащает его новыми смыслами, дополняет проникновенным миром «Зимней ночи».

Перефразировав первые строчки лермонтовского «И скучно, и грустно…», С. Филатов начинает свое стихотворение «Перед грозой»:

Не скучно, не грустно… и сорок – не двадцать.
И душно. И давит. И в душу плюют.

Приведем отрывок из стихотворения «Памятка из детства»:

Но в детстве всё пока что – радостно,
А где ж мальцам ещё играть?!
И ягоды по-над могилками поманят, слаще, 
Чем в бору…

Нельзя утверждать, навеяны ли эти строки цветаевскими «Кладбищенской земляники // Крупнее и слаще нет», но невольно возникает ассоциация.

Есть в данном сборнике отсылка к своему же стихотворению:

Как медленно падают листья,
Покуда достигнут земли.
А листья похожи на письма…
Но мы их еще не прочли.
«В укромном схороне Алтая,
Благих ожидая вестей…»

Строчки, взятые в кавычки – это начало другого стихотворения С. Филатова, опубликованного ранее:

В укромном схороне Алтая
Благих ожидая вестей, 
Бездумно, как четки, считаю, 
Унылые дни без затей.

Обратим внимание еще на одно стихотворение:

Ещё безлюдно. Нет добра и зла – 
Всё слишком зыбко или слишком рано.

Эти строчки напоминают песню «Начало» рок-группы «Ошибка птицы»:
«Мир девственно юн, нет ещё в небесах/Ни веры, ни смысла, ни Бога, ни Рая./Первые крошки в песочных часах/Падают вниз, так смешно кувыркаясь».

Однако вряд ли в данный случай является интертекстом, аллюзией или какой-либо другой формой отсылки, маловероятно, что поэт знаком с данной песней – здесь имеют место быть лишь субъективные ассоциации. 

Каков лирический герой С. Филатова? Преимущественно в нем раскрывается образ самого поэта: С. Филатов признается, что во многом его творчество – о себе самом. 

В каждом своем стихотворении он искренен – тут нет наигранности, желания кому-то понравиться, употребления слов лишь для красоты слога. Порой его стихотворения – это покаяние:

Я сделал плохое деянье,
И во искупленье греха
Свершил старику подаянье
Легко. И забыл старика.             

Виноват во всем, куда ни кинь,
И во всех пороках и грехах…

Его искренность распространяется не только на область личных чувств, переживаний – поэт пишет на темы «неудобные», «цензурные», о которых проще промолчать: 

Опять на белых и на красных
Готова расколоться быль.
Сергей, мне страшно! Очень страшно – 
Куда нас гонит ветр судьбы?!

Это говорит о его смелости и опять же о том, что он не ставит своей целью кому-то понравиться, для него гораздо важнее оставаться честным.

Еще одно качество лирического героя – неравнодушие. Он не может пройти мимо лжи, лицемерия, угодничества, нищеты, предательства. Все это им переживается, анализируется: 

Словами глупость прикрывают,
По-министерски хмуря лбы…
«Стишки? – сочувственно. – Бывает.
Но гражданином должен быть!»

На землю шапка брошена… Затертые рубли…
Эх, мать-россия-родина, тебя ли не любить?..

Порой его позиция выражается настолько прямо и неприкрыто, что эти строки становятся полноценной характеристикой, в них все понятно без пояснений:

Любая власть не по нутру,
и грусть не ко двору,
и эта жизнь моя в миру – 
не ремесло,
и слишком дерзок мой поклон,
и волен слог,
среди придворных рифм – 
моих 
не встретишь рифм…

Почти каждое стихотворение – это рефлексия, эмоциональный отклик:

В моих снегах уединенных 
Покоя тоже нет душе – 
Метет. Тревожные знамена
Встают на дальнем рубеже.

Лирический герой тоскует по идеальному: идеальной России, идеальной жизни – в деревне, работая на родной земле. Это идеальное – предмет мечтаний, которым вряд ли суждено сбыться:

И, может не было России…
Но как тоска по ней сильна!

Тоска по родине на родине – 
Нет горше доли на земле.

Лето Господне. Благие труды –
К миру огромному, к скудному хлебу 
Да к неразменному синему небу…

Лирический герой борется за честность, правду и в то же самое время –  он очень раним и нуждается в понимании, сочувствии, сопереживании:

Дорогие мои, дорогие,
Не бросайте меня одного!

Хоть приткнуться к родимой ладони – 
Выплакаться.
Да слез не наскресть.

Лирический герой С. Филатова довольно часто испытывает чувство одиночества. Нередко он предстает перед нами в образе одинокого путника, заблудившегося и покинутого в незнакомом месте друга или даже в образе бродяги, ютящегося ночью в подвале:

Какой холодный длинный город,
И тьма кругом – ни огонька.
И из ночных подъездов гонят 
Бродяжку, сволочь, варнака...

Укрыться в пустоте подвала, 
Забиться в дальний уголок...

Мировосприятие и настроение лирического героя С. Филатова сходно с есенинским, для него характерны традиционные народные ценности, выраженные в ключевых словах: душа, покой, дом, хлеб, поле:

В позднем воздухе серая сырость
В дровяном деревянном краю.
И покой, словно поздняя милость, 
Опустился на душу мою.

Вид приземистых древних строений, 
Задремавших на лоне полей, 
Навевает мне думы о хлебе, 
О надёжном домашнем тепле.

Отчетливо прослеживается его связь и родство с тихой деревней, природой. Вероятно, истоки этих мотивов – в биографическом контексте: воспоминания из детства о лете, проведенном у бабушки и дедушки в селе Ингалы (Омская область).

Лирический герой С. Филатова порой видит настоящее сквозь призму прошлого, так создается мотив повторения исторических событий, образов,  переклички  времен (1570-1580-е гг. – опричнина, 1598-1612 гг. – время смуты, 1919-1922 гражданская война, 90-е – перестройка, распад СССР, - все эти времена и события рифмуются для лирического героя с настоящим временем): 

Опять народ толпится в храме
И ставит свечки, крестит лбы. 
Опять трехцветным стало знамя.
И в моде старые гербы.

И все – как встарь. Кричат газеты, 
Что скинуты большевики.
И люди эти так одеты,
Как будто вправду казаки.

Но все напрасно: глухо, плотно
Защищены остатки душ.
И все на свете по талонам,
Как хлеб в 17-м году.

Также отметим сочетание конкретного и обобщающего в мировидении героя, связь частного и всеобщего, благодаря чему лирический герой осознает себя частью мира, неотделимой от этого мира:

Невозможно остаться никем. 
Неизбежно – остаться. Диктую 
По скрещению вен на руке, 
По слиянию Бии с Катунью...

Кто он, лирический герой С. Филатова? В первую очередь он друг читателя  и поэт:

Пишу, поскольку нету боле
Иной надежды на исход…	
Пускай тебя в твоей юдоли
Хранит Господь!..

Наверно, слишком неразборчиво,
Едва лишь наметав канву,
Не нарушая мира Божьего, - 
Пишу, а может быть, живу.

Лирический герой – гражданин своей страны, переживающий за нее:

Какая краса ледяная
Лежит на столпах ледяных!
Я родину малую знаю,
Я знать не желаю иных.

Где же вы, песни родные росистые,
Удаль безбрежная, даль благовестная?
Гнили таежные, хляби российские… - 
Знаменье крестное

Он также любящий человек – не так много, но все же есть стихотворения, в которых описаны его чувства к женщине:

Луч трепетный невесть откуда
Скользнул по телу твоему.
Я не узнал тебя такую,
Не облаченную во тьму.

Там, в березовых сумерках осени,
Мне так надо побыть одному.

Чтоб понять, как, предавшись мгновению
Ненасытной, прощальной любви,
Откровенны до самозабвения
Пересохшие губы твои!

В заключение можно с уверенностью сказать, что поэзия Филатова не случайна, не хаотична  – она создается не только по зову сердца, но и в соответствии с требованиями жанра; лирический герой, который предстает перед нами – достойный гражданин своей страны, честный, любящий и неравнодушный человек. Честность во всем и кропотливая работа с языковым материалом создают поэзию Сергея Филатова, которая, несомненно, представляет интерес для читателей и исследователей.